Последний поэт «романтической эпохи»

«Судьба Гейне в России необычайна… Столетие от Тютчева и Лермонтова до Блока прошло под знаком Гейне».

Вячеслав Всеволодович Иванов

На фоне ярких поэтических имен в немецкой литературе совершенно особое место принадлежит Генриху Гейне.

Гейне считается последним поэтом «романтической эпохи» и одновременно ее главой. Он сделал разговорный язык способным к лирике, поднял фельетон и путевые заметки до художественной формы и придал ранее незнакомую элегантную легкость немецкому языку. Его стихи переводили на русский язык В. Жуковский, М. Лермонтов, Ф. Тютчев, С. Маршак А.А. Фет, А.А. Блок.и многие другие. Еще при жизни он стал одним из самых популярных в России европейских поэтов. На его стихи писали песни композиторы Франц Шуберт и Роберт Шуман, Йоган Брамс и Пётр Чайковский.

Полное имя литератора – Христиан Иоганн Генрих Гейне. Мальчик родился 13 декабря 1797 года в Дюссельдорфе в семье евреев и был старшим из 4 детей. Отец Гейне, Самсон, промышлял торговлей в Рейнском регионе. Мать Бетти воспитывала детей, но интересовалась трудами Жан-Жака Руссо и демонстрировала большую образованность. Происхождение Гейне вызывало в его душе множество переживаний. Он наблюдал, как во время французской оккупации евреи получили большие права, нежели имели ранее. Затем, после появления прусских войск в Рейнском регионе, все вернулось на круги своя, и бюрократические порядки вновь возымели место. Воцарившееся при Наполеоне равноправие евреев было уничтожено, и это нашло отражение в поэмах Гейне. Маленький Гарри (так его звали в семье на английский манер) рос очень впечатлительным мальчиком.  Рассказывают, что когда ему было 6 лет, он заснул прямо на подоконнике, свесившись на половину из окна. Мать от отчаяния не находила себе места. На тротуаре перед окном навалили подушки, одеяла, перины. Наконец, мать решилась: сняла обувь и крадучись, чтоб не разбудить ребенка, подбежав к спящему ребенку, схватила его на руки. «Мама, зачем ты разбудила меня? – cказал Гарри. Мне снилось, что я был в райском саду, и птицы пели мои песни, которые я сочинил». Сон, как говорится, был в руку. В 1806 году в Дюссельдорф вошли французские войска. В доме Гейне появился молодой французский барабанщик мосьё Ле Гран, который стал для мальчугана воплощением французской революции. В этот момент в душе у Гарри зарождается любовь к Франции, её культуре и истории. И эту любовь он пронес через всю жизнь, равно как и любовь к своему отечеству.  Как любому автору, вдохновение ему приносили любовь и чувства, переживаемые от происходящего вокруг него. К созданию любовной лирики в юношеские годы его подтолкнуло увлечение дочерью дяди Соломона, Амалией. Чувства к кузине не были взаимными, девушка вышла замуж за купца, чем разбила сердце Генриху.

Любовь осталась безответной, и все переживания Генриха нашли выход в его стихах.

Как цвет, ты чиста и прекрасна;
Нежна, как цветок по весне.
Взгляну на тебя — и тревога
Прокрадется в сердце ко мне.

 (Перевод с немецкого Афанасий Афанасьевич Фет)

Амалия  была высокомерна, отличалась холодным гордым нравом. Она полуснисходительно, полупрезрительно смотрела на семнадцатилетнего Генриха, возомнившего себя поэтом, и, конечно, отвергла его. Генрих тяжело переживал эту личную драму. Позднее, уже в конце жизни, он признался: «Амалия, из-за которой я пролил немало слез и ударился в кутежи, чтобы заглушить свое горе, была первым весенним цветком в стране моей мечты». Гордой красавице Амалии Гейне посвящает свои знаменитые «Сновидения», «Песни», «Лирическое интермеццо». В цикл «Лирическое интермеццо» вошел и шедевр мировой лирики, знаменитое стихотворение Гейне «На севере диком стоит одиноко на голой вершине сосна». Самые известные переводы этого стихотворения Ф.И. Тютчева и М.Ю. Лермонтова.

На севере диком стоит одиноко 
На голой вершине сосна. 
И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим 
Одета, как ризой, она.

И снится ей все, что в пустыне далекой, 
В том крае, где солнца восход, 
Одна и грустна на утесе горючем 
Прекрасная пальма растет.

                         (Перевод с немецкого  М.Ю. Лермонтов)

В 1819, благодаря поддержке дяди, Генрих Гейне поступает на юридический факультет университета в Бонне, затем переходит в Гёттингенский университет, однако оттуда его исключают за вызов одного из студентов на дуэль, которым он отреагировал на оскорбления.

В 1821-м Генрих Гейне начал предлагать стихи к публикации в газеты, но они оставались незамеченными публикой и критиками. Генрих был трудолюбивым поэтом и творил неустанно. Вскоре издали трагедии «Ратклиф» и «Альманзор». Сборник стихов «Лирическое интермеццо» привлек интерес литературного сообщества к Гейне. Его поэзия описывала социальные проблемы. Протест против монархии и притеснения евреев нашел отражение в творчестве автора.

Личные переживания, неудавшаяся любовь, нападки критиков и цензоров – все это приводит Гейне к скорби и унынию, и, чтобы освежиться, дать успокоение своим нервам, в сентябре 1824 года, воспользовавшись каникулами, поэт совершает путешествия по Гарцу и Тюрингии.

В 1825-м поэт завершил обучение в университете Геттингена, сдав выпускные экзамены, и стал доктором юридических наук 3-й степени.

Там же в 1825 году он получил звание доктора. Для получения диплома Гейне был вынужден принять лютеранство, так как евреи не могли иметь соответствующий документ. Но это не значило, что поэт отрекся от своих взглядов.

В следующий период своей жизни Гейне пишет лирические стихотворения, объединив их в цикл «Книга песен». В «Книге песен» появляются новые стихотворные формы: наряду с лирической народной песней автор использует мотивы народной и романтической баллады. И самая знаменитая из них – баллада о русалке Лорелей.

Лорелей

Не знаю, что стало со мною,
Печалью душа смущена.
Мне все не дает покою
Старинная сказка одна.

Прохладен воздух, темнеет,
И Рейн уснул во мгле.

Последним лучом пламенеет
Закат на прибрежной скале.

Там девушка, песнь распевая,
Сидит на вершине крутой.
Одежда на ней золотая,
И гребень в руке - золотой.

И кос ее золото вьется,
И чешет их гребнем она,
И песня волшебная льется,
Неведомой силы полна.

Бездумной охвачен тоскою,
Гребец не глядит на волну,
Не видит скалы пред собою,
Он смотрит туда, в вышину.

Я знаю, река, свирепея,
Навеки сомкнется над ним,
И это все Лорелея
Сделала пеньем своим

               (Перевод с немецкого Вильгельм Левик)

(В 1827 году Гейне получил приглашение на пост редактора газеты «Политические анналы» в Мюнхене. Полгода поэт провел в этом городе и отправился в путешествие по Италии, где его настигла весть о кончине отца. Генрих вынужден был вернуться в Гамбург, где издал 3-й том цикла «Путевые картины» и принял решение о переезде в Париж. В 1830-е годы в столице Франции были беспорядки. Здесь полным ходом шла революция, увлекавшая Гейне своей идеей.

Талант Гейне был оценён и признан. Молодые немецкие поэты подражают ему, переводят его стихи на другие языки.

Весной 1828 года Гейне приезжает в Мюнхен, где в то время проходит дипломатическую службу молодой дипломат и поэт из России Федор Тютчев. И тогда же происходит знакомство двух великих поэтов. Фёдор Иванович с большим почитанием относился к поэзии Генриха Гейне, многократно её переводил, цитировал. Она была для него источником творческого вдохновения. В одном из последних переводов по мотивам Гейне Ф.И. Тютчев выражает философские воззрения о двойственности бытия, разделенности мира на две противоположности: хаос и порядок, свет и тьму, жизнь и смерть.

Стихи Гейне дошли до России. О том, какое впечатление производило его творчество у нас в России, говорит волна псевдонимов, произведенных от его фамилии, которая захлестнула русскую литературу. Поэты, критиковавшие нравы российского обывателя, варьировали фамилию Гейне. Вот только некоторые из них «Гейне из Воронежа», «Гейне из Архангельска», «Сэр Гейне», «Не Гейне» и другие.

К этому времени Генрих Гейне оканчивает Гёттингенский университет и получает степень доктора юридических наук. Теперь он должен сам зарабатывать себе на жизнь.
Переселившийся в Париж Гейне бодр, полон новых впечатлений и оптимистических надежд, но он всегда тосковал по своей Родине. В Париже в 1843 году Гейне знакомится с Карлом Марксом, своим дальним родственником по материнской линии. Но тогда молодые люди даже и не подозревают о своем родстве.    Поэт был очарован умом этого молодого философа и почти ежедневно приходил к Марксу поговорить о политике и литературе. Они разделяли пристрастие к французским утопистам. Карл призывал Гейне поставить свой поэтический гений на службу свободе: «Оставьте эти вечные любовные серенады и покажите поэтам, как орудовать хлыстом». Под непосредственным влиянием Маркса начинается самый плодотворный период творчества Гейне как политического поэта.

Самое удивительное было в том, что в жены он взял красивую, но не обладавшую высокими умственными качествами женщину, простую крестьянку, до пятнадцати лет росшую в деревне. Потом она поехала в Париж к своей тетке, где ее и встретил Гейне.  В действительности  ее звали  Крессенсией-Эжени Мира, а поэт упорно называл ее Матильдой. Это имя было излюбленным у романистов. Она была необразованна, даже не умела читать, что выглядело абсурдным на фоне образованности Гейне. Влюбленные жили в свободном браке. Гейне ценил наивность и пылкость Матильды, устроил ее в пансион благородных девиц на обучение и навещал любимую, радуясь даже небольшим успехам.

Но способностями к учебе возлюбленная не отличалась. Тщетно Гейне пытался научить ее немецкому языку. Она так и умерла, не прочитав ни одного стихотворения мужа, даже толком не зная, чем же он занимается. Матильда была невежественна, но зато обладала  веселым характером, истинно французской бойкостью, была добра, верна и предана мужу до самозабвения. Генриха не смущало то, что она не знает его произведений. Напротив, будучи глубокой и двойственной натурой, он считал, что это достоинство Матильды: она полюбила- де его не за громкую славу, не как поэта, а как человека. Брак между Гейне и Мира был заключен в 1941 году. Друзья не понимали, как Генрих мог связать себя со столь бездарной женщиной, но литератор оказался верен супруге, как и она ему. Поэт был счастлив в личной жизни с Мира, но дети в их браке не появились. Через восемь лет супружества, в 1843 году, Гейне писал брату Максимилиану: «Моя жена — доброе, естественное, веселое дитя, причудливое, как только может быть француженка, и она не позволяет мне погружаться в меланхолические думы, к которым я так склонен.

В середине 1840-х годов молодая жена Гейне, Матильда, (конечно же, с его помощью и благодаря его имени) сумела устроить в их доме модный литературный салон, где собирался чуть ли не весь тогдашний цвет европейской литературы.

Нередкими гостями здесь были датский сказочник Ганс Христиан Андерсен и Аврора Дюдеван, более известная под псевдонимом Жорж Санд, вальяжный седовласый красавец Александр Дюма, знаменитый французский песенник Пьер-Жан Беранже и знаток человеческих трагедий Оноре де Бальзак. В 1844 году Генрих Гейне опубликовывает поэму «Германия. Зимняя сказка», ставшую вершиной творческих достижений поэта. В ней воплотился весь предшествующий опыт идейно-художественного развития Гейне – прозаика, публициста, политического лирика. Для поэмы характерна широта охвата немецкой социальной действительности – это поэма о Германии. Вся поэма проникнута большой любовью к ней.

«Отрадный воздух французской земли мне стал тяжёл и душен. Хоть на мгновенье стеснённой груди был ветер Германии нужен.»

Живя во Франции, Гейне ни на минуту не выпускает из виду событий, происходящих в Германии. Страстные выступления Гейне в защиту немецкой культуры, выдержанные в духе просветительского вольнодумства, изобличение буржуазного порядка и монархии, естественно настраивали против него официальную власть в Германии. Многие книги поэта попали под запрет.

В 1844 г. увидел мир его второй поэтический сборник «Новые поэзии». В него вошли, кроме любовной лирики первого французского десятилетия, политически окрашенные «Современные стихи». Одна из лучших поэзий этого раздела — «Силезские ткачи». Этим стихом Гейне откликнулся на восстание ткачей, которое охватило несколько городов Германии в 1844 г. Автор выразил глубокое сочувствие людям, доведенным до отчаяния нищим существованием:

Проклятие князьям, королям и вельможам:
Что ласки от них дождаться не можем.
Король у нас забрал последний пятак,
А потом велел пострелять, как собак, —
Ткем мы, ткем мы!...
                         (Перевод с немецкого В. Кобылянский)

Простое по форме, стихотворение содержит в себе новую, революционную мудрость. Восстание ткачей было подавлено правительством, а вот крамольные призывы к борьбе за свободу Гейне не простили.

Вскоре Гейне тяжело заболевает. Постоянно думая о родной стране, он пытается выхлопотать разрешение на приезд в Берлин, чтобы лечиться у знаменитого хирурга Диффенбаха – своего товарища студенческих лет. Но прусское правительство не только ответило решительным отказом на просьбу умирающего поэта, но еще и пригрозило ему немедленным арестом, если он появится на прусской территории. Так до конца своих дней Гейне остался политическим изгнанником. В 1846 году Генриха Гейне сразил паралич спинного мозга. В 1848-м поэт в последний раз вышел на свежий воздух, а затем оказался на 8 лет прикован к постели, которую называл «матрасная могила». Гейне сохранял здравый ум во время заточения дома и продолжал работать.

Презирая физические муки, Гейне каждую свободную минуту использовал для творчества. Ему приходилось прибегать к помощи секретарей, диктовать им свои произведения или часами слушать чтение нужных книг и материалов. В этом состоянии он создал треть своего наследия. Худой, как скелет, с закрытыми глазами, с парализованными руками, он ещё находил силы шутить…

О господи, пошли мне смерть,
Внемли моим рыданьям!
Ты сам ведь знаешь, у меня
Таланта нет к страданьям.

Прости, но твоя нелогичность, Господь,
Приводит меня в изумленье.
Ты создал поэта-весельчака,
И портишь ему настроенье!

От боли веселый мой нрав зачах,
Ведь я уже меланхолик!
Кончай эти шутки, не то из меня
Получится католик!

Подводя итоги, Гейне говорил, что он прожил по-настоящему счастливую жизнь. «И самым высшим счастьем была моя жена», — признавался он. И писал в письме брату: «Жена моя — чудесная очаровательная баба, и когда она верещит не слишком громко, то голос её — бальзам для моей больной души. Я люблю её со страстью, которая превышает мою болезнь, и в этом чувстве я силён, как ни слабы и ни бессильны мои члены». И об этом — в стихах:

Меня не тянет в рай небесный, —
Нежнейший херувим в раю
Сравнится ль с женщиной прелестной,
Заменит ли жену мою?

Мне без нее не надо рая!
А сесть на тучку в вышине
И плыть, молитвы распевая, —
Ей-ей, занятье не по мне!

На небе — благодать, но все же
Не забирай меня с земли,
Прибавь мне только денег, Боже,
Да от недуга исцели!

Я огражден от черни вздорной,
Гулять и трудно мне и лень.
Люблю, халат надев просторный,
Сидеть с женою целый день.

И счастья не прошу другого,
Как этот блеск лукавых глаз,
И смех, и ласковое слово, —
Не огорчай разлукой нас!

Супруга ухаживала за ним вплоть до самой его кончины. И все же, уже практически на смертном одре, в его жизнь вошла еще одна любовь. …

И в этом не могли его изменить ни паралич, ни боли, ни близость смерти. Он любил страстно, безоглядно… Элиза Криниц — так звали эту женщину, а поэт называл ее Мушкой. Его любовь к  Элизе, естественно, носила платонический характер. В одном из писем к ней Гейне писал: "Я радуюсь, что скоро мне можно будет увидеть тебя и запечатлеть поцелуй на твоем милом личике насекомого. Ах, эти слова получили бы гораздо менее платоническое значение, если бы я до сих пор оставался человеком! …». В этот период им были созданы серьезные произведения. Писал он в постели, приспособив для этого бювар, который лежал у него на коленях. Но ему, конечно, нужен был секретарь. Им и стала Элиза фон Криниц. Совместная работа еще более сблизила их. И, как всегда, его любовь становилась поэзией.

Тебя мой дух заворожил.
И чем горел я, чем я жил,
тем жить и тем гореть должна ты,
его дыханием объята.

Давно в земле истлел мой прах,
но дух мой, старый вертопрах,
с мечтой о тёпленьком местечке
свил гнёздышко в твоём сердечке.

С тобой навеки сопряжён,
где будешь ты, там будет он,
и жить должна ты, чем я жил —
тебя мой дух заворожил.

Немудрено, что этот исполинский дух буквально заворожил молодую женщину. Эта любовь осветила последние полгода жизни Гейне. Двадцать пять его записок к Элизе — это маленькая поэма о большой любви. Матильда почти открыто ревновала. Но ревнуя полумёртвого, но жалела его и старалась сдерживаться.  Шестнадцатого февраля 1856 года под вечер, несмотря на слабость, посеревшими губами он произнес: «писать!» и затем добавил: «бумаги, карандаш!..» Это были его последние слова. Карандаш выпал из рук. Гейне был погребён согласно его завещанию на кладбище Монмартр на высоком холме, откуда открывался вид на Париж.

За гробом немецкого поэта шли А. Дюма, рыдавший навзрыд, Теофиль Готье, другие знаменитости, а позади всех кралась маленькая сутулившаяся фигурка Мушки, корой  запретили идти на похороны. Наказ Гейне: «И жить должна ты, чем я жил, — тебя мой дух заворожил» -  Мушка выполнила. Она жила словом, жила немецким языком, и все четыре десятилетия, что отпустила ей судьба после него, она учила языку детей. В 1880-х годах Элиза издает книгу "Последние дни Гейне", раскрывая подробности своего знакомства с великим поэтом. Природа ее чувства к гению до сих пор вызывает множество сомнений: была ли это любовь, жалость или дружба? Удивительно, что жена Гейне, Матильда умерла в годовщину смерти своего мужа, 17 февраля, ровно через 27 лет после его смерти. 

Острый ум и писательский дар поставили имя Генриха Гейне в один ряд с именами величайших творцов-литераторов. Увлекая задушевностью своей поэзии, разящей силой своей сатиры, искусством иронии и боевым пафосом революционных стихов он был и остается одним из величайших поэтов, писателей и гражданином своей эпохи.

Генрих Гейне вошёл в русскую культуру и стал её неотъемлемой частью. Он внёс новые стихотворные размеры в нашу поэзию, благодаря ему во многом изменилась музыка русского стиха.

Однажды он сказал: «Право, не знаю, заслуживаю ли я того, чтобы гроб мой украсили когда-нибудь лавровым венком. Поэзия, при всей моей любви к ней, всегда была для меня только священной игрушкой или же освящённым средством для небесных целей. Я никогда не придавал большого значения славе поэта, и меня мало беспокоит, хвалят ли мои песни или порицают. Но на гроб мой вы должны возложить меч, ибо я был храбрым солдатом в войне за освобождение человечества».

Библиотекарь, Г. Чепель